4. УЧЁБА В УНИВЕРСИТЕТЕ

4. УЧЁБА В УНИВЕРСИТЕТЕ

Окончив школу в 1968 г., я в том же году поступил на Историко-филологический факультет Томского государственного университета (ИФФ ТГУ). Вообще-то, выбирая высшее учебное заведение, у меня были колебания между историей, биологией и иностранными языками. Но в конце концов я отдал предпочтение своему первому увлечению — истории. В тот год поступить на этот факультет было труднее, чем обычно, потому что в результате реформы сразу поступали те, кто окончил 11 классов по старой системе, и те кто окончил 10 классов по новой системе.

Фото

Виктор Арцимович в 1968 г.

Пошла обычная студенческая жизнь: лекции, уроки, практические занятия, выезды на практику и в колхозы для помощи селу.

Фото

Я дома во время обучения на 1-ом курсе ИФФ ТГУ, 1969 г. На листочке, приколотом к ковру за диваном написано «Mollit viros otium». По-латыни это означает «праздность изнеживает людей/безделье делает людей слабыми». Это был мой лозунг и руководство к действию в то время.

В университете у нас была и Военная кафедра, где мы занимались целый учебный день один раз в неделю на протяжении первых трёх курсов обучения. После этого летом у нас прошли военные (лагерные) сборы, на которых мы жили как настоящие солдаты в палатках в настоящем военном лагере под г. Бийском, занимались стрельбами, охраняли военные объекты, участвовали в военных учениях и т.д. и т.п.

Фото

Я (1-ый ряд 6-ой слева, в очках и с автоматом, на военных (лагерных) сборах под г. Бийском, лето 1971 г.

Там мы приняли и воинскую присягу. Наверно следует отметить, что я успешно прошёл эти сборы и даже получил благодарность от командования части.

Фото

Благодарность мне от командования военной части

Позднее, уже при выпуске из университета, я получил звание лейтенанта запаса.

Есть люди, которые работают в узкой области. Я к таким не относился — меня всегда тянуло в разные стороны. Изучая историю, я напр., не бросил ни увлечения биологией, ни иностранными языками. Дома продолжал держать рыбок, читал книги по биологии (не только по аквариумоводству, но и, напр., толстую «Биологию» Вилли. В университете, наряду с программными предметами, начал интенсивно изучать иностранные языки. По программе я обязан был изучать английский и латынь. Я справился с ними успешно. На третьем курсе я единственный в группе начал читать художественную литературу по-английски. Моей первой прочитанной по-английски книгой стала книга «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо, которая раньше стала моей первой книгой, прочитанной по-русски. Правда, в оригинале оказался дополнительный том, отсутствовавший в русском переводе.

Но я считал, что этого было недостаточно. В то время в университете работали курсы по изучению иностранных языков. Плата для студентов была небольшой — насколько я помню, всего 10 рублей за целый год обучения. Я сумел пройти 2-годичный курс французского языка. На немецкий я пришел сразу в группу для продолжающих, так как уже самостоятельно изучил учебник немецкого языка, и выдержал до конца довольно интенсивное обучение. Кроме того, вместе с филологами я изучал испанский и древнегреческий языки. К сожалению, вся эта довольно интенсивная работа никак не отразилась в моём дипломе, потому что я изучал все эти предметы как бы в качестве вольнослушателя — о выборе предметов для обучения тогда не было и речи. Если бы этот труд был включён в мой диплом, то у меня возможно оказался бы самый лучший диплом на всем потоке а может быть даже за всю историю факультета. Во всяком случае, к 5-му курсу я уже читал в оригинале историческую, философскую, биологическую и художественную литературу не только по-английски, но также по-немецки и по-французски, чего не достиг ни один из моих сокурсников.

Фото

Я — выпускник ИФФ ТГУ, 1974 г. (верхний ряд, 2-ой справа).

В центре верхнего ряда профессор Могильницкий Борис Георгиевич.

В нижнем ряду преподаватель Плотникова Мария Ермолаевна (2-ая справа).

После 4-го курса у меня испортилось здоровье, что проявилось в болях в правом боку. По поводу этих болей меня госпитализировали в Студенческую больницу. Но там мне поставили ошибочный диагноз почечной болезни. В результате "лечения" не той болезни большими дозами пенициллина у меня появилась гипертония 2 степени и стойкая бессонница. Официальная медицина оказалась неспособной оперативно решить и эти новые проблемы со здоровьем. Более того, она дополнила одну свою ошибку другой - мне вляпали ошибочный диагноз шизофрении простой формы. Мне пришлось взять академический отпуск. Поэтому свой диплом я получил на год позже, в 1974 г. Следует наверно сказать, что нужно было быть необычайными тупицами, чтобы поставить именно такой диагноз человеку, который только что освоил свой второй иностранный язык, вне программы, продемонстрировав таким образом неординарные достижения в учёбе. Но таковы были советские врачи и советская медицина, о которой столь многие сейчас вспоминают с ностальгией. Но я вспоминаю её с отвращением.

Лечиться пришлось самому. Тогда мне помогло очень простое средство - введение в рацион питания чая, которого я раньше не пил. Гипертония и бессоница исчезли без следа. Но боли в правом боку остались. С ними мне удалось справиться только через много лет после прочтения замечательной книги "В котле болезней" Аре Ваерланда, которая позволила мне поставить правильный диагноз кишечного стаза и излечиться всего лишь внесением изменений в питание. То есть я был госпитализирован по поводу болей в правом боку летом 1972 г. А вылечился лишь в 2010 году. В благодарность автору книги я в 2011 году закончил перевод его книги на русский и поместил его в интернет бесплатно. Получается, что 38 лет т.н. бесплатная официальная медицина не могла мне помочь. А между тем из моей зарплаты постоянно шли деньги на содержание этой медицины. Так зачем мне нужна такая медицина? Лучше бы мне платили зарплату без всяких вычетов. Поэтому я против такой медицины и считаю, что необходимо отделить медицину от государства и сделать её преимущественно частной. Врач должен получать деньги за свои услуги в основном от пациентов, а не от государства. Именно так и было в царской России. Эта медицина прекрасно обрисована в книге В.В. Вересаева "Записки врача". "Собачье сердце" М. Булгакова тоже неплохой источник по этой теме, хотя это произведение было написано уже в СССР. Но при НЭПе врачи ещё работали во многом так же, как в Российской Империи

div>

Фото

Диплом ИФФ ТГУ В. Арцимовича, 1974 г.

***

Наверно некоторый интерес может представлять моё посещение примерно в то время выступления гипнотизёра. Оно проходило в здании Филармонии. Все места были заняты.

Гипнотизёр вытворял удивительные вещи. На сцене он, напр., клал загипнотизированных людей как брёвна поперёк стульев. Зрители были потрясены. Впрочем, я не был сильно потрясён и не исключал, что это какой-то трюк типа циркового. Ведь в цирке тоже делаются удивительные фокусы.

Потом он сказал, что сейчас загипнотизирует весь зал. Он велел всем сжать свои руки и сказал, что мы не сможем их разжать. Со мной у него ничего не вышло — я моментально разжал руки. Но, оглянувшись по сторонам, я заметил, что многие действительно не могут разжать руки. Это уже не походило на цирковой фокус, ибо слишком многие не могли разжать руки.

В качестве следующего номера гипнотизёр дал публике шарик и сказал, что найдёт его, улавливая мысли человека, у которого был шарик. У меня шарика не было. Но я начал как бы излучать мысль: «Шарик у меня, шарик у меня, шарик у меня». И представьте себе — гипнотизёр 5 раз подходил ко мне и указывал на меня, хотя у меня шарика не было. В конце концов, мне стало жалко бедного гипнотизёра, которому из-за меня грозил публичный позор, и я перестал излучать эту мысль. После этого гипнотизёр быстро нашёл настоящего держателя шарика.

На мой взгляд, этот сеанс публичного гипноза показывает: во-первых, что гипноз — это не выдумка, а вполне реальное явление; во-вторых, что не все поддаются гипнозу, а некоторые даже могут активно противодействовать гипнотизёру. В числе последних очевидно оказался я. Не исключено, что такие люди могут лучше других не поддаваться и массовому идейному гипнозу.